Я, продолжавший путь, когда за мной вдогонку, Эскорты чёрных рыб пускались из глубин, И загонял июль в пылавшую воронку Ультрамарин небес ударами дубин...
Артюр Рембо
Я растворяюсь в вашей крови, в глазах я затаённый смех... я забираю вас у боли, рассветом ласковых утех. С обложки трепетным дыханьем, его определяет белый снег, к вам, кареглазым изваяньем, из радуги продолжу свой разбег... для вас в своей любви порочной, из сердца полного любви, я выплесну все многоточья из уголков моей земли. Самум трепал плечо по-братски... рабы, мортиры, карнавал... и лишь душа болит по-адски... не рисовал – эффект ваял... Прекрасные стихи – бездарны?.. А ваши мёртвые, из жал... ну, иногда бывают славны – от зависти змей подустал. Смотри... гора не блещет красотою внутри себя вулкан скрывая, так стих уходит на покой, укрывшись записью, где мысль мечтает... где свет бежит по озеру босой на брызгах-лепестках гадая - появится ли вновь однажды Ной, любовь к природе не скрывая... Сонм грешных душ уйдёт за ним и чёрных рыб взметнётся стая... на умирающих губах – Аллах керим – в Сахару моё сердце отпуская.
"Я танцую для собственного удовольствия. Если вы пытаетесь доставить удовольствие каждому, это не оригинально". Рудольф Нуриев
Обычный холодный день и не в зиме здесь дело, просто я теперь твой вздох, твоя тень… погоняю пегасов меня несущих смело и жду рассвета с надеждой на судный день. Небо пронзают шпили протестантских церквей… ты мне нужен…ты мне нужна… короче пока есть кто-то с кем можно выпить горячий глинтвейн в пустых кафешках с витринами похожими на глаза идиотов… и не нужно смеяться над моим столь разборчивым телом, ему просто достаточно услышать простое спасибо, ведь всё что написано кровью на листках белых, играет в твоих глазах сотнями граней и плавностью изгибов. Я постою ещё на перекрёстке выбрасывая из головы первозданный хаос страстей, заключённый в земные пределы, ведь мы помним, как возле страдальца распятого бесновались безродные невежды… я раньше боялся этой темы окрашенной в мёртвенно красный… Ведь как ни крути, каждое утро я начинаю свободным, ещё не истерзанный днём и не обманутый улыбками… а вечером судьба раскрывает секреты неуёмного веселья, раскрашивая ошибки в перламутровый цвет усталым взмахом руки…. А когда вдруг Ангел ночи захочет удивить меня последним вздохом, и ты утром поцелуешь меня в холодные губы… на всякий случай, предложи мне кофе, спрятав слезы за волшебными стёклышками… понимая, как были мы талантливо грешны, в то время, когда вырывались из объятий толпы…
На фото Рудольф Нуриев и Марго Фонтейн Это интересно
Жить в поездах и чувствовать, как расстоянья меняются от приближенья милых тел, так две струны натянутые шпально, волнуют нерва точечный прицел. Спят города под метроном свистящих звуков, смущая луч зари, мрак превращающей в туман, там старики бредут под взглядами рождённых внуков, в заснеженных мечтах теряя талисман. Вглядимся в мрамор, он без капель крови… луна виденьем из дурного сна… скрипач играет, чуть нахмуря брови… час вдохновения – высокая цена… так память возвращает города влюбленным, где в переулках дремлет тишина… там, где поэт, мостом любуясь разведённым, латунь луны снимает с гривы льва… когда растает лёд и вновь цветенье лилий заставит позабыть своих земных врагов, все мы с улыбками, но лишь картинки в книге, над россыпью осознанных стихов. Себе запрет даю не выплывать, как пароходы, быть человеком даже в слове месть... лишь в статуе оставшейся свободы я на ступенях напишу про честь. Мы знаем все, что беспощадно заменимы, но те, кого несёт через века – хранимые любовью пилигримы… Пусть не окончится, друзья мои, строка…
